Картина растаяла - он опять стоял в ложе и смотрел на море лиц. Нет, этого нельзя
сделать; их не пробудить. Он вздохнул. Эти люди - дети: живут во сне,
просыпаются при смерти.Он смотрел перед собой отсутствующим взглядом и не мог отделаться от мысли, что эти
образы, немые при всей своей яркости, силятся что-то сказать ему...
.
читать дальше
- Надеюсь, нынче ночью собаки не будут лаять. А то мне все кажется,
что это моя...89
.
Но он прервал меня и, выпрямившись во весь рост, воззвал к моей совести, спросив при этом, верю ли я в бога. Я
ответил, что нет, не верю. Он рухнул в кресло от негодования. Он сказал мне, что это невозможно: все люди верят в бога, даже те, кто отвратил от него лицо свое. Он был твердо убежден в этом, и, если б когда-либо в этом
усомнился, жизнь его потеряла бы смысл.
- Неужели вы хотите, - воскликнул он, - чтобы жизнь моя не имела
смысла?
По-моему, это меня не касалось, я так ему и сказал. Но он уже
протягивал ко мне через стол распятие, указывал на Христа и кричал что-то
безумное:
- Я христианин! Я молю его простить тебе грехи твои! Как можешь ты не
верить, что он умер на кресте ради тебя?
Я прекрасно заметил, что он говорит мне "ты", но я уже устал от него.
Жара становилась все удушливее. Обычно, когда мне хочется избавиться от кого-нибудь, кто надоел мне своими разговорами, я делаю вид, будто соглашаюсь с ним.
К моему удивлению, следователь возликовал.
- Ну вот! Ну вот! - воскликнул он. - Ведь ты же веришь, веришь и
отныне возложишь на господа все надежды.
Разумеется, я сказал, что нет. Он опять рухнул в кресло. Повидимому, он
очень устал. Он долго сидел в молчании, а тем временем секретарь, быстро стучавший на машинке, допечатывал последние фразы нашего диалога. Затем следователь внимательно, с некоторой грустью поглядел на меня и пробормотал:
- Никогда не встречал такой очерствелой души, как у вас! Преступники, приходившие сюда, всегда плакали, видя этот образ скорби.
Я хотел ответить: плакали они именно потому, что были преступниками. Но
тут мне пришла мысль, что ведь и я преступник. Однако с этим я не мог
свыкнуться. Следователь поднялся с места, словно желал показать, что допрос окончен. Он только спросил меня с усталым видом, сожалею ли я о своем поступке. Я подумал и ответил, что испытываю не столько сожаление, сколько
досаду. Следователь как будто и тут не понял меня. Но в тот день мы на этом
кончили.
.
И тогда я понял, что человек, проживший на свете хотя бы один день, мог бы без труда провести в тюрьме сто лет. У него хватило бы воспоминаний для того, чтобы не скучать. В известном смысле это было благодетельно.
.
Некий чех уехал из своей деревни, надеясь нажить себе состояние. Он действительно стал богатым и через двадцать пять лет вернулся
на родину с женой и ребенком. Его мать и сестра содержали в родной деревне гостиницу. Желая сделать им приятный сюрприз, он, оставив жену и ребенка в
другой гостинице, явился к матери. Она не узнала сына. Шутки ради он вздумал спять номер. Он показал свои деньги. Ночью мать и сестра убили его молотком и, ограбив, бросили тело в реку. Утром пришла жена и, ничего не зная, открыла, кто у них остановился. Мать повесилась, сестра бросилась в колодец.
.
У меня было такое впечатление, будто передо мною сидят на скамье пассажиры трамвая и все эти безвестные люди с недоброжелательным любопытством приглядываются к вошедшему, чтобы подметить в нем какие-нибудь странности.
.
И сказал:
- Вот характер этого процесса. Все - правда, и ни в чем нет правды!
.
Спросили, что он думает обо мне, и он ответил, что я был человеком.
.
Затем наступила очередь Раймона, последнего в списке свидетелей. Раймон
слегка кивнул мне и сразу же сказал, что я невиновен. Но председатель суда
заявил, что от него требуют не оценки моих действий, а изложения фактов.
.Интересно.
.
В душ.